ТАТУЛ МАНАСЕРЯН
Доктор экономических наук, профессор,
член Евразийского экспертного клуба
Доклад на Пятом ежегодном заседании
Евразийского экспертного клуба.
Конференция “Четыре года участия Армении в ЕАЭС:
реалии и перспективы Евразийской интеграции”
22 декабря 2018 года, гостиница “Метрополь”
г.Ереван, Армения
После обретения независимости многие постсоветские страны стояли перед выбором вектора внешнеэкономической интеграции. Долгое время внешнеполитические факторы были определяющими при указанном выборе, в результате которого многие государства были вынуждены отказаться от принципа комплиментаризма и выбрать только один из представленных векторов сначала между Содружеством независимых государств (СНГ) и Европейским Союзом (ЕС), а потом между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и ЕС. Вслед за Эстонией, Латвией и Литвой, которые стали членами ЕС в 2005г., об этом заявили также Грузия, Молдова и Украина. Что касается Армении, то она была вынуждена отказатья от подписания договора с ЕС в 2013г., при этом продолжая тесно сотрудничать с ним даже после вхождения в состав Таможенного Союза (ТС) и ЕАЭС.
Важно заметить, что указанные процессы, которые были заметны еще в 1990х годах, существенно усугубились в период глобального финансового кризиса.Несмотря на то, что нет единого мнения среди экспертов по поводу реальных причин экономической катастрофы, потрясшей мир, можно уверенно подчеркнуть, что по крайней мере одной из них можно считать кризис неолиберальной идеологии, при котором невозможно найти выход старыми методами. Следовательно, нужно принять на вооружение подходы, созвучные новым реалиям и тенденциям мировой экономики, новый менталитет, который позволит сформировать новую экономический порядок, включающий качественно новые международные экономические отношения. Это сделает более эффективным совместное управление мировой экономикой, создаст широкие возможности для национальных экономик раскрыть и реализовать их конкурентные преимущества[1].
Одним из последствий мирового финансового кризиса является глобальная неопределенность[2], при которой замедляются темпы роста как отдельных национальных хозяйств, так и всей мировой экономики.
Как показывает практика, глобальная экономика постепенно растет, однако растет и неопределенность. В подтверждение такого утверждения можно представить индекс неопределенности для 143 стран. Всемирный индекс неопределенности показывает, как неопределенность в мире развивалась с течением времени, синхронизируется ли она между странами и как она сравнивается по группам доходов и политическим режимам. При этом, следует обратить внимание на следующие аспекты неопределенности:
— загадка высокой политической неопределенности и низкой волатильности рынка
(Любос Пастор, Пьетро Веронези);
— цена политической неопределенности (Брайан Келли, Любос Пастор, Пьетро Веронези
— Новый век неопределенности? Измерение его влияния на экономику Великобритании
(Эбигейл Хаддоу, Крис Хэйр, Джон Хули, Тамара Шакир);
— шок от неопределенности вызовет рецессию: данные 16 предыдущих эпизодов
(Николас Блум).
В выпуске «Перспективы развития мировой экономики» за октябрь 2018 года прогнозируется, что глобальный экономический рост будет оставаться стабильным в период между 2018 и 2020 годами при темпах роста в 2017 году на уровне 3,7% (МВФ 2018). Это превышает темп роста в любом году между 2012 и 2016 годами.
Итак, мировая экономика растет, но так же растет неопределенность. Заголовки газет, появившиеся в «Файнэншл таймс» в 2018 году, включают: «Акции, не удовлетворенные неопределенностью мировой торговли», «Подсчет издержек неопределенности Brexit», «Латинская Америка сталкивается с растущей неопределенностью», «Итальянские облигации под давлением бюджетной неопределенности» и «сделка Boeing с Embraer сталкивается с политической неопределенностью».
Поисковый запрос «неопределенности» в новостях Google дает около 0,6 млн. Результатов за весь 2017 год, а за первые десять месяцев 2018 года более 2,5 млн. результатов. Можем ли мы измерить «неопределенность» более точно? А как можно сравнивать количество «неопределенности» в США с таковым в Китае, Великобритании или Ирландии?
Измерения экономической и политической неопределенности были сделаны только для ряда стран с наиболее развитой экономикой (Baker et al. 2016). Эксперты создали новый индекс неопределенности для 143 стран, используя страновые отчеты Economist Intelligence Unit (EIU). Насколько нам известно, это первая попытка построить групповой индекс неопределенности для большого числа развитых и развивающихся стран.
В мире широко используют Мировой индекс неопределенности (WUI) — квартальный индекс неопределенности — для 143 отдельных стран начиная с 1996 года.WUI определяется с использованием частоты слова «неопределенность» (и его вариантов) в ежеквартальных страновых отчетах EIU.Чтобы сделать WUI сопоставимым по странам, необработанный счетчик масштабируется по общему количеству слов в каждом отчете.
В отличие от существующего показателя неопределенности экономической политики, два фактора помогают улучшить сопоставимость WUI между странами:
— WUI основан на одном источнике. Этот источник имеет конкретную тему освещения — экономические и политические события.
— Отчеты следуют стандартизированному процессу и структуре.
Процесс, посредством которого создаются страновые отчеты EIU, помогает смягчить озабоченность по поводу точности, идеологической предвзятости и согласованности WUI.Но у нас есть только один отчет EIU на страну в квартал, что означает, что потенциально возможен довольно большой шум при дискретизации.
Рисунок 1 Глобальный WUI, 1996-2018 (невзвешенное глобальное среднее)
Источник: Ahir et al. (2018).
Примечание. WUI рассчитывается путем подсчета частоты неопределенности (или варианта) в страновых отчетах EIU. Затем оно нормализуется по общему количеству слов и масштабируется путем умножения на 1000. Здесь также пересчитывается среднее глобальное значение за первый квартал 1996 года по четвертый квартал 2010 года, так что четвертый квартал 1996 года и четвертый квартал 2010 года = 100. Более высокое число означает большую неопределенность, и наоборот.
Что касается стилизованных фактов, то этот набор данных позволяет установить пять ключевых фактов:
- Глобальная неопределенность значительно возросла с 2012 года. На рисунке 1 показано, что средняя неопределенность увеличилась с 2012 года, что значительно выше ее исторического среднего значения (рассчитанного в период с первого квартала 1996 года по четвертый квартал 2010 года). Индекс резко возрастает в связи с атаками 11 сентября, вспышкой атипичной пневмонии, второй войной в Персидском заливе, долговым кризисом в еврозоне, Эль-Ниньо, кризисом пограничного контроля в Европе, референдумом в Великобритании за Брексит и президентскими выборами в США.
Интересно, что, хотя основанные на тексте показатели неопределенности росли с начала 2000-х годов, показатели финансового рынка росли примерно до 2010 года, но упали до низких уровней (Pastor and Veronesi 2017)[3].
С учетом указанных тенденций для многих стран мира возникает вопрос о возможном совмещении внешенеполитических векторов в условиях глобальной нестабильности.Особо актуальным встает этот вопрос перед Арменией и другими постсоветскими странами.
В статье Сергея Лаврова “Евразийский интеграционный проект: устремленность в будущее”, в частности указывается, что наращивание многостороннего взаимодействия и углубление интеграционных процессов на пространстве Содружества Независимых Государств — курс, рассчитанный на стратегическую перспективу[4]. Сегодня в соответствии с принципом разноуровневой и разноскоростной интеграции в СНГ успешно развиваются различные интеграционные форматы. Они органично дополняют друг друга, создавая широкую платформу партнерства.
Создание Евразийского экономического союза — это тот путь, который позволит его участникам занять достойное место во все более усложняющемся, высококонкурентном мире XXI века. Эта инициатива объективно назрела и обусловлена целым рядом факторов.Наши страны издавна соединены многослойными и тесными связями в экономической, культурной, цивилизационной сферах.На протяжении многих лет их экономики развивались как общий хозяйственный комплекс, что обеспечило относительную однородность технологического пространства, заложило основы производственной кооперации. Евразийская интеграция — абсолютно современное начинание, отвечающее реалиям и духу XXI века, тенденциям укрепления регионального уровня глобального управления, развитие которых призвано заложить основы устойчивой саморегулирующейся международной системы.
В любом случае можно уверенно говорить о том, что евразийская интеграция обрела собственную логику развития. В ее основе — реализация практических, понятных инициатив в торговоэкономической сфере. Сложился четкий консенсус в пользу постепенного продвижения данного процесса, без скачков и забеганий вперед. В этом — залог успешного будущего ЕАЭС. Разумеется, продвижение интеграционных процессов в рамках «тройки» не означает стремления дистанцироваться от других стран на пространстве СНГ. Евразийский экономический проект с самого начала задумывался как инклюзивная структура, открытая для других государств, прежде всего членов ЕврАзЭС и участников СНГ. Мы искренне заинтересованы в том, чтобы перед нашими ближайшими соседями не стоял искусственный выбор между «западным» и «восточным» векторами интеграции.
Очевидно, что страны евразийской интеграции и Европейский союз обладают уникальным набором взаимодополняющих преимуществ, таких как научно-технологические достижения, природные и финансовые ресурсы, территория, образование и квалификация населения. Углубление партнерства между ними могло бы стать эффективным инструментом противодействия кризисным явлениям в мировой экономике, мощным источником развития. Евразийский экономический проект успешно стартовал. Эта инициатива обладает солидным потенциалом и прекрасными перспективами роста[5].
Следует также рассмотреть евразийскую интеграцию с точки зрения концептуального выбора[6]. В настоящее время в мире существуют две принципиально разные модели современного мироустройства: глобализация по-американски и формирование многополярного мира.
Переход от однополюсного к полицентричному миру сопровождается разными политическими и экономическими потрясениями, глобальный финансовый кризис и разные опыты «цветных» переворотов за пределами западной цивилизации — лишь немногие примеры попыток распространения сфер влияния. Получивший новый размах процесс формирования региональных стратегических альянсов является неким противовесом тенденции экономической глобализации. С точки зрения форм экономической интеграции только процесс регионализации дает возможность достижения высшей ее формы — формирования экономического и политического союза, яркими проявлениями которого являются ЕС и Евразийский экономический союз.
На Западе проект ЕАЭС был воспринят не с положительной стороны, в то время как на Востоке, в том числе в Китае, Иране, Индии и других странах стали искать в этой инициативе возможности более тесного и взаимовыгодного сотрудничества. То же самое с некоторыми исключениями характерно для многих стран исламского мира. Долгое время ко многим постсоветским странам звучали призывы делать однозначный выбор — евроинтеграция против ЕАЭС.
Принцип комплементарности в экономической интеграции вдруг стал неприемлемым для Москвы, Вашингтона и Брюсселя, причем для всех – одновременно. Некоторые западные дипломаты считают, что вступление Армении в ЕAЭС чревато блокированием переговоров об упрощении визового режима с ЕС. Армении придется также забыть о кредите в размере 1,5 млрд евро, в выделении которого Евросоюз и без того отказал до лучших времен. Учитывая современные реалии, нетрудно заметить, что создание ЕАЭС не оставляет альтернативы.Что касается членства Армении в союзе, то этот формат считается наиболее благоприятным для экономического развития страны. Более того, он стал приоритетным направлением внешней политики государства. При правильной организации и эффективной расстановке сил внутри структуры Евразийский экономический союз может стать важным проявлением регионализации на постсоветском пространстве — в противовес экономической и политической глобализации.А при проведении эффективной политики Евразийский экономический союз может превратиться в новый центр силы мировой экономики, что в свою очередь ускорит процесс образования многополюсного мира с активным участием новых его игроков.
Вместе с тем, следует отметить, что процесс евразийской интеграции Армении никак не противоречит стремлениям страны к европейской интеграции. Не стоит забывать, что как Россия, так и Армения, Казахстан и Киргизия являются членами ВТО. Это очень серьезная органиация, которая позволяет нам участвовать в любых интеграционных процессах на постсоветском пространстве. Создание Зоны свободной торговли в Мегри в декабре 2017г.важно как для Армении, так и для других стран постсоветского пространства[7].
Весь мир сейчас идет по пути экономической глобализации. Параллельно с этим идут процессы экономической регионализации, благодаря которым были созданы такие структуры, как ЕС, Североамериканская зона свободной торговли и др. Поэтому постсоветский регион не мог остаться в стороне и не иметь подобных структур. Следовательно, на данном этапе возможно сотрудничество Армении как с ЕС, так и с ЕАЭС. Надо надеяться, что то понимание, которое есть со стороны официальной Москвы и со стороны Брюсселя, будет и в дальнейшем.Важно, что уже не ставится вопрос «или-или» и подписанием Соглашения с ЕС (в ноябре 2017г.), Армения не становится членом ЕС. Надо заметить, что такой статус имеет Турция с 1996г., которая, не будучи членом ЕС, пользуется всеми льготами режима свободной торговли, как и европейские страны.
Соглашения Армении с ЕАЭС и ЕС не похожи друг на друга, но предоставляемые ими возможности можно рассматривать на одном уровне. Через Армению Иран, с одной стороны, устанавливает связь с ЕАЭС, с Россией, с другой стороны — с Европой. У Армении, действительно, очень хорошие отношения с Ираном. Отсутствие большой инфраструктуры сегодня может стать либо препятствием, либо фактором, замедляющим процесс. У нас до сих пор нет железной дороги север — юг, туманна ее перспектива, не достроена также автомагистраль, без которой очень сложно все это воплотить в жизнь. Иран несколько раз на очень высоком уровне заявлял, что Армения может стать той дорогой, которая свяжет Персидский залив с Средиземным морем[8].
ЕАЭС предполагает торговлю без таможенных тарифов.Наши расчеты показывают, что Армения, импортирующая большие объемы товаров из РФ и других стран ЕАЭС и направляющая в прошлом в доходную часть бюджета средства от их растаможивания, потеряла большие суммы в виде госдоходов, что не позволит финансировать социальные, образовательные, медицинские расходы.
С Европой проблема немного иная.Да, с ней у нас есть достаточно серьезные торгово-экономические связи. ЕС и входящие в него страны для нас — крупные партнеры, но это больше касается экспорта, чем импорта. Напомню, что несколько лет назад более половины армянского экспорта приходилось на ЕС, а конкретнее — на Бельгию (ювелирное дело, алмазообработка). Конечно, и такая зависимость для нас неприемлема, так как нужна диверсификация. Но все же, это экспорт (сейчас и продукция горнорудной промышленности), который предусматривает нулевые таможенные пошлины. И если мы увеличим объемы экспорта, хотя здесь есть проблемы с евростандартами и эта тема отдельного разговора, тем не менее, здесь не будут так ощутимы потери, как в случае с импортом. Разумеется, если импорт начнет преобладать над экспортом, то здесь проблемы возникнут.
Но в случае с ЕАЭС мы четко видим, что с учетом ряда импортируемых видов товаров, (начиная от природного газа, древесного материала, металлов, оборудования, продовольствия), у нас неминуемы большие потери, которые нельзя не учитывать. Возникает вопрос, чем мы должны компенсировать этот ущерб. Политический союз понятен, но без экономической базы, долгой жизни у ЕАЭС не будет. В этом отношении было бы целесообразно вновь затронуть вопрос открытия железнодорожного сообщения через Абхазию и воссоздания индустриальных гигантов, которые смогут иживить экономику Армении и компенсировать бюджетные убытки.
Тем не менее, конкурировать с европейским аграрным сектором практически невозможно, с учетом субсидирования ЕС этой отрасли. Субсидии не только для нашей страны, но для развивающихся государств, огромная проблема, которая более отчетливо проявилась в условиях глобального кризиса, нанеся большой вред развитым странам ЕС. В этой сфере происходит серьезный пересмотр внутри ЕС, так как субсидии на этапе кризиса сократились, на эти цели были выделены меньше средств госбюджета. Следовательно, выросли цены на продовольствие, чем и вызван нынешний продовольственный кризис в мире. В этом случае уже есть необходимость пересмотра с тем, чтобы субсидии не оказали очень большого влияния. Здесь Армения имеет абсолютное преимущество с точки зрения производства сельхозпродукции, поскольку в ЕС осталось очень мало территорий, где возможно выращивать экологически чистую сельхозпродукцию.
Это касается и нашего региона. Если не будет политических проблем, то Турция может стать большим рынком для армянской экологически чистой продукции не говоря уже об энергетике (у нас есть соглашение с Турцией на предмет экспорта 4,5 млрд кВт/часов электроэнергии из Армении, которое пока остается на бумаге по известным причинам). То, что у нас имеются довольно большие возможности в соседних странах, мы обнаружили недавно. Но Европейский союз выдвигает серьезные требования, особенно с точки зрения безопасности продуктов питания. Конечно, в Армении есть предприятия-экспортеры с богатым опытом деятельности, но речь идет о всей республике и о том, насколько готовы хозсубъекты выйти на европейские рынки.
Что касается возможности для Армении параллельно сотрудничать в экономическом плане и с ЕС и с ЕАЭС, необходимо учитывать следующее обстоятельство. Вообще, любой вид экономической интеграции предполагает потерю определенной части суверенитета. Например, ни Бельгия, ни Франция, ни Гермаия, не могут самостоятельно, автономно, решать вопросы налоговой, таможенной, денежно-кредитной политики. Армения в этом вопросе сохраняет независимость, но принимает требования ЕС. Не стоит забывать, что они не слишком отличаются от требований ВТО.
Было бы удивительно противопоставлять одно другому. Принцип недопущения дискриминации не может быть нарушен при вступлении в любую региональную организацию.
[1] https://www.panorama.am/ru/news/2012/11/22/manaseryan-book/636896
[2]https://voxeu.org/article/global-uncertainty-rising-and-bad-omen-growth
Global uncertainty is rising, and that is a bad omen for growth
Hites Ahir, Nicholas Bloom, Davide Furceri 29 November 2018
[3]Там же.
[4] Лавров С. В. Евразийский интеграционный проект: устремленность в будущее, Евразийская интеграция в ХХI веке М.: ЛЕНАНД, 2012, с.26-31. https://russia.mfa.gov.ua/mediafiles/sites/russia/files/___-_.pdf
[5]Там же.
[6] Зара Гeворкян, Евразийская интеграция: концептуальный выбор. http://www.noravank.am/rus/articles/detail.php?ELEMENT_ID=15519
[7]Процесс евразийской интеграции Армении не противоречит евроинтеграции http://newsarmenia.am/news/economy/economy-20121024-42738935
[8]Через Армению Иран может установить связь, с одной стороны, с ЕАЭС, с другой стороны — с Европой 01.12.2017, Зани Ароян, https://inosmi.ru/politic/20171201/240900719.html
