ГЕГАМ ПЕТРОСЯН
Доктор исторических наук, профессор,
декан факультета Международных отношений
Ереванского государственного университета
(Часть вторая)
Турецкий проект «Договора о мире и дружбе между Османским императорским правительством и Закавказской Федеративной Республикой» состоял из 12 статей и трех приложений. «Документ содержит политические, экономические, правовые и военные положения, и что он (Халиль-бей – Г. П.) самолично начнет прения с закавказской делегацией о политических вопросах… Вопросы, относящиеся к двум странам, будут рассмотрены двумя заинтересованными странами».[1]
Халиль-бей представил невыносимо тяжелые условия для всего Закавказья вообще и для Армении и армянства в частности. Согласно проекту договора Турция претендовала на аннексию новых территорий. Кроме пограничной линии, уточненной по Брест-Литовскому договору, они требовали обширные территории, входившие в Тифлисскую, Батумскую и Эриванскую губернии, и в основном населенные армянами. Кроме Карсской области, они требовали присоединения Александропольского, большей части Эчмиадзинского, Сурмалинского уездов, Шарура, Нахичевана, и железной дороги Карс-Ардаган-Джульфа. От Армении, фактически, оставалась только небольшая гористая местность между Арагацем и озером Севан. С другой стороны кавказские татаре, представленные «кроме официальных делегатов, многочисленной делегацией, прибывшей в Батум под руководством Султанова, — пишет С. Врацян, — требовали Карабах, Зангезур, Даралагяз и Басаргечар, и даже Ереван, благородно оставив армянам Эчмиадзин в качестве столицы.».[2]
Фактически, новые требования турецкого договора создавали широкое раздолье для того, чтобы Турция не только укрепила свое военно-политическое влияние в Закавказье, но и получила бы границу с Азербайджаном и с тюркоязычными областями Ирана, откуда открывалась дорога и на Закавказье, и на мусульманские земли Центральной Азии. Эти требования также облегчали развертывание военных действий Турции в Северном Иране для того, чтобы остановить наступление английских войск. В этих целях учитывался также беспрепятственный транзит турецких войск по закавказской железной дороге.
Вторая статья проекта содержала обязательство османского правительства предоставить Закавказскому правительству военную помощь для обеспечения порядка внутри страны и ее защиты от иностранных нападений.
Третьей статьей Закавказское правительство брало обязательство «выкорчевать» вооруженные «банды», действовавшие на его территории, и, при необходимости, обратиться за содействием к Турции для их разоружения и роспуска.[3]
Очевидно, что при выполнении 2-ой и 3-ей статей проекта договора Закавказье, фактически, оказывалось на грани гибели, лишалось суверенитета и возможности обеспечения безопасности региона.
«Татаре по этому поводу ликовали, — пишет В. Минахорян. – Армяне были в ужасе из-за потери новых земель, и уничтожения «вооруженных отрядов». Что касается грузин, то для них ставился жирный крест не только на ожиданиях, оставшихся в наследство от Трапезундских переговоров, но и исчезала возможность защиты жизненных интересов Грузии.»[4]
Создавшаяся ситуация вызвала удивление и гнев не только у армянских и грузинских членов закавказской делегации, но и у немцев. Как указывалось выше, притязания Турции противоречили геополитическим и экономическим интересам Германии в регионе. После ознакомления Закавказской мирной делегации со статьями и приложениями проекта договора начался бесплодный процесс обмена меморандумами и нотами, завершившийся распадом независимого Закавказского государства.
13-го мая по совету и при поддержке фон Лософфа А. Чхенкели представил Халилю меморандум с обоснованием требований Закавказской мирной конференции:[5] в первую очередь турки должны были отказаться от своих экспансионистских планов в Закавказье. Однако, как бы справедливы и убедительны ни были требования делегации, они сильно запоздали и не соответствовали существующим реалиям. Турки прекрасно понимали, что являются хозяевами положения. Для того, чтобы свести предложения закавказской делегации на нет, они продолжили давление на переговоры военными действиями и захватом новых территорий, и устраивали дипломатические ловушки, угрожая принудить исполнение требований проекта договора языком ультиматума. Фактически, в эти дни закавказская мирная делегация оказалась в том же положении, что и во время Трапезундских дипломатических переговоров.
Утром того же дня А. Хатисян и О. Каджазнуни в ходе двухчасовой беседы с фон Лософфым подробно представили положение армянства в условиях новой ситуации. «Лософф все понял, — пишет А. Хатисян, — и сказал, что сообщит об этом своему правительству … однако вот уже третий день у него нет телеграфной связи… его нарочно лишили возможности поговорить с Берлином.».[6]
В полдень А. Хатисян и О. Каджазнуни, по совету фон Лософфа встретились также с Халилем-беем и Вехибом-ппашой. В ходе разговора, длившегося около трех часов, затрагивались в основном вопросы армянских территорий. Армянские делегаты пытались хоть как-то смягчить экспансионистские устремления турок, однако безуспешно. Халиль-бей заявил: «Конечно, наши требования ужасны, но действия армян в Эриванской и Бакинской губерниях заставляют нас нейтрализовать влияние и участие армян в судьбе Закавказского правительства. Таково последнее решение младотурецкого правительства».[7] Затем он напомнил армянским делегатам, что «в этой войне (Первой мировой – Г.П.) армяне разгромлены вместе с Россией. И поэтому советуем армянам прекратить нападения и вести себя корректно.»[8] Вехиб-паша также предупреждал, что все равно, если даже армяне откажутся предоставить железную дорогу Александрополь-Джульфа, ничто не может помешать осуществлению сделанного им предложения: «Если бы я был намерен силой занять Эриванскую губернию, у меня не было бы нужды в обмане, поскольку я могу в любую минуту сделать это открыто, не боясь встретить какое-либо серьезное сопротивление. Ваш отказ только усложняет и затрудняет задачу, но не останавливает моего решения, потому что если вы не согласитесь добровольно разрешить транспортировку нашего войска, я должен буду сделать это силой, если не отдадите железную дорогу, мы пройдем торжественным маршем.»[9]
Турки не только не уступали, но и неприкрыто угрожали армянам военной силой. Тем не менее, О. Каджазнуни представил мнение армянской делегации: «Когда вы требуете Ахалкалак, Ахалцху, Александрополь, Эчмиадзин и Сурмалу, когда вы собираетесь нанести смертельный удар политическому, а может, и физическому существованию армянского народа, между нами не может быть никакого согласия ни по какому вопросу. Прежде всего надо решить вопрос границ, от решения которого зависят все другие вопросы. Я знаю, что в случае отказа вы примените силу и это грозит нанесеним нам большого ущерба. Но так или иначе, если вы не откажетесь от своих притязаний, мы не дадим согласия на проход ваших войск. Мой друг (А. Хатисян – Г. П.) сказал вам, что это очень трудно, я же говорю, что это невозможно».[10]
Вечером того же дня произошла встреча председателей обеих делегаций, на которой Халиль-бей с той же аргументацией убеждал: «В Иране усилились англичане, следовательно скоро они будут брать Табриз. По этой причине нам немедленно, не теряя ни дня, нужно отправить турецкие войска в Табриз по железной догоге Александрополь-Джульфа. Закавказское правительство должно немедленно позволить это, поскольку ситуация может стать критической»,[11] на что А. Чхенкели возразил, что они откроют транзит для турецких войск только тогда, когда Турция признает Брест-Литовский мирный договор. В этой связи Хатисян пишет: «На данный момент мнение таково, что если Германия гарантирует Брест-Литовский договор, то мы дадим разрешение на переброску войск (турецких – Г. П.). Лософф сам придерживается того мнения, что сначала нужно решить территориальные проблемы, а затем разрешить переброску войск».[12] Халиль-бей заявил, что он медлит с запросом в Константинополь о признании Брест-Литовского мирного договора, поскольку его правительство в тот же час предъявит Закавказью два ультиматума: первый – об уступке территорий; второй – об открытии дороги для турецких войск.[13]
Халиль-бей и Чхенкели разошлись поздней ночью. Чхенкели был убежден, что Закавказское правительство может дать разрешение на переброску турецких сил, только если Турция откажется от своих территориальных требований: обе стороны обязались запросить свои правительства.
14 мая в ответ на меморандум закавказской делегации (от 13 мая) Халиль-бей меморандумом, содержавшим те же аргументы, потребовал предоставления железной дороги Александрополь-Джульфа для транзита турецких вооруженных сил в Иран, чтобы воспрепятствовать деятельности англичан.[14] В действительности, транзит был скрытым предлогом для завоевания «всей Армении»[15], открывающей дорогу на Тифлис с последующим переходом и овладением Бакинской нефтью и окончательным ослаблением влияния Германии в Закавказье, и т. п.
15 мая через посольство Германии в Константинополе Фон Лософф отправил телеграмму в Берлин Министерству иностранных дел: «Чрезмерные требования Турции относительно Ахалкалака, Александрополя и Еревана, являющихся чисто армянскими территориями, показывают, что они стремятся захватить территории, не предусмотренные Брестским договором, ограбить экономически рентабельный Кавказ и осуществить полное истребление армян в Закавказье.
… Вечером турки ультимативно потребовали сдать им железную дорогу Карс-Александрополь-Джульфа, предварительно не сообщив и не получив моего согласия. Я это опротестовал. Важнейшие и самые срочные вопросы можно урегулировать в одночасье на основании моего посреднического предложения, а именно:
- Турки должны признать Брест-Литовский договор за основание;
- Для того, чтобы сдержать требования турок, под предлогом уточнения границы обменять мусульманский район Ахалциха на грузинский район к северу от Батума и чисто армянский район к востоку от Карса, вследствие чего крепость Карс останется за турками.
Транзит турецких войск по железной дороге Карс-Джульфа может начаться после принятия этого предложения, но только под руководством и под гарантии Германии. Поэтому, прошу Вас прислать маленькую группу для работы со мной в Тифлисе, а также немецкий батальон, который возьмется за обеспечение службы охраны и соблюдения дисциплины на железнодорожных станциях от Александрополя до Джульфы. Этого безоговорочно требуют кавказцы, поскольку они испытывают большое недоверие к туркам. Они со всей решимостью отвергают влияние турецкого руководства на Кавказскую железную дорогу.»[16] Не стоит даже упоминать о том, что фон Лософф, как представитель Германии на Батумской мирной конференции, был озабочен не столько вопросом Армении или армян, сколько интересами своей страны в Закавказье, хотя и не раз повторял, что «Германия несет ответственность за Армянский вопрос и что необходимо воспрепятствовать новой резне армян».[17]
Как бы то ни было, правительство Германии не придало важности вышеупомянутой телеграмме фон Лософфа и не предприняло никаких практических шагов для предотвращения турецкого вторжения и соблюдения требований Брест-Литовского договора. Однако в этой чрезвычайно запутанной и напряженной военно-политической обстановке армянские члены Закавказской делегации, как и другие армянские политические деятели Закавказья, также не смогли быстро и правильно оценить неблагоприятные для армян последствия глубоких противоречий и конфликта интересов между Германией и ее союзницей Турцией. Переориентировавшись, по примеру Грузии, на Германию,[18] они все больше полагались на бесплодную поддержку Германии. По свидетельству А. Хатисяна «В таких условиях, будучи окруженными врагами со всех сторон, нашей единственной надеждой оставалось немецкое вмешательство. Проанализировав текущее положение, мы пришли к выводу, что точка зрения Армянского Национального Совета верна; подготовили карты, статистические данные и письменный доклад, решив передать его генералу Лософфу и незамедлительно дать ход инструкции Национального Совета. В политическом отношении мы не делали ничего, кроме как следовать примеру грузин.» (курсив наш – Г. П.).[19]
В действительности, официальные и неофициальные предупреждения турецкого военно-политического руководства в пользу армян были со стороны Германии всего лишь дипломатической игрой, с помощью которой они пытались избавиться от факта соучастия в Геноциде и депатриации армян. И неслучайно Германия «отвечала армянским делегациям, что за её помощь армяне должны прежде всего отказаться от развернутой ими пропаганды о соучастии Германии».[20] Следует отметить, что военно-политическое руководство Германии открыто давало понять армянским делегатам Батума и Берлина, что в условиях создавшейся в регионе сложной и противоречивой ситуации они не могут подвергать опасности свои отношения с союзнической Турцией ради армян.
Как указывалось выше, 14 мая Халиль-бей, прибегнув к той же аргументации, стал настаивать и требовать разрешения на транзит по железной дороге Алексадрополь-Джульфа, однако А.Чхенкели письменно уведомили об этом только в 6 часов следующего дня — 15-го мая, после того, как Вехиб-паша дал армянской делегации три часа на освобождение Александрополя. При этом, не дожидаясь ответа, турецкие войска перешли Арпачай (пограничную линию, определенную Брест-Литовским мирным договором) и после беспорядочного сопротивления армянских сил, длившегося несколько часов, захватили Александрополь и двинулись на Каракилису. Армянские войска были вынуждены хаотично отступить: вдоль железной дороги частично к Джаджуру, а другая часть в сторону Араратской долины, оставив противнику всю боевую технику и продовольствие. В телеграмме, отправленной армянским делегатам в Батум Католикосом всех армян Геворгом V, в частности, говорилось: «Во время нынешних событий и военных действий прошу всех защитить от резни мирное население всего Кавказа, а также армянский народ, находящийся в зоне боевых действий и в других районах, а также защитить от разгрома и грабежа древний монастырь Эчмиадзина и престол наших предков, со всеми заветными памятниками».[21]
Захват Ерзнки, Эрзрума, Сарикамыша, Батума, Карса, Ардагана, а также Александрополя был следствием не только военного продвижения Турции, но и дипломатических тупиков, попрания международных норм, права и условий перемирия.
Татарские члены Закавказской мирной делегации восприняли известие о захвате Александрополя, шаг за шагом открывавшим туркам дорогу на Баку, с великим ликованием. В связи с этим турецкий автор С. Сюрмели пишет: «Татаре желали объединиться с Турцией. Родственная связь для них была превыше всех других связей. Кроме того, Баку находился в руках большевиков и помощь Турции была необходима для того, чтобы избавиться от этой опасности».[22] В существующих условиях «мучительными были также наши закулисные беседы (дипломатические переговоры в Батуме – Г.П.). Татаре давят нас угрозой Турции»,[23] пишет А. Хатисян.
В телеграмме Х. Карчикяна, отправленной в Батум от имени дашнакской фракции Закавказского Сейма, требовалось, чтобы закавказская мирная делегация попросила фон Лософфа походатайствовать об остановке турецкого вторжения и выдвинуть три следующих условия: (1) чтобы немцы защитили железную дорогу Александрополь-Джульфа; (2) чтобы армянские войска остались на своих позициях – по обе стороны железной дороги; (3) чтобы после получения этих гарантий они призвали народ спокойно оставаться на месте.[24]
19-го мая армянские и грузинские делегаты сразу же обратились к фон Лософфу и Халилю-бею с просьбой выполнить три вышеуказанных требования. Однако Лософф сообщил членам мирной делегации, что не уверен, что турки уважат его посредничество, но тем не менее он проинформирует об этом свое правительство. Не запоздал и отклик Халиля-бея и Вехиба-паши, которые сообщили мирной делегации: «Зачем вам немцы? Мы и сами можем придти с вами к соглашению. Пусть население остается на месте.»[25] По-видимому, они не дали никаких гарантий исполнения этих требований и мирная делегация была вынуждена не обращаться к народу с таким призывом. Более того, после захвата Александрополя турецкие войска продолжили свое наступление, превратив его в турецко-армянскую войну.
В этих чрезвычайно сложных и напряженных условиях 17-го мая Армянский Национальный Совет откомандировал в Батум новую делегацию (О. Оганджанян, М. Пападжанян), чтобы они, через фон Лософфа, официально обратились к правительству Германии с просьбой помочь Армении. 19-го мая, по просьбе Хатисяна, Каджазнуни и прибывших в Батум новых членов делегации, фон Лософф поговорил с Халилем-беем в первую очередь для того, чтобы получить объяснение внезапному артиллерийскому обстрелу и захвату Александрополя, а затем о трех представленных требованиях, однако получил от Халиля точно такой же ответ, что и Хатисян и Каджазнуни несколько дней назад, т.е. «Армяне потерпели поражение и должны покориться… Дела у армян очень плохи».[26]
Продвижение турецких войск по территории Армении создавало большую угрозу и для Грузии, требовавшей создания единого армяно-грузинского фронта для остановки турецкого вторжения. «Но было уже поздно. В результате бесконечных конфликтов, — пишет В. Минахорян, — армяне были уже истощены. И если их еще можно было использовать для защиты грузинских национальных интересов, с ними было совершенно невозможно связать политическую судьбу. Вот такой условно гармоничный вид приобрели в те дни армяно-грузинские отношения.»[27]
Тем временем закулисные дипломатические переговоры в Батуме не только с членами армянской, но и грузинской делегации оказались в окончательном тупике, из которого «было только два выхода, -продолжает В. Минахорян, — или покончить с дипломатическими играми и, порвав отношения, хотя бы в последний момент обрести в стране волю и создать движение для защиты от врага, или встать на путь уступок.
Не стоит даже говорить, что политика А. Чхенкели шла именно по последнему направлению, до тех пор пока реальные возможности уступок не были исчерпаны.»[28] Вышеуказанное подтверждается также письмом А. Чхенкели от 18 мая, направленным Халилю-бею: «Делегация Закавказской Республики сочла необходимым по мере возможности облегчить существующее тяжелое положение и принять меры, чтобы предстоящее перемещение турецких войск в Иран по железной дороге Александрополь-Джульфа не встретило препятствий».[29] Фактически, уступки были сделаны за счет армянских территорий и железной дороги Александрополь-Джульфа. Кстати, турки, воспользовавшись невозможностью создания объединенного армяно-грузинского фронта (им было известно, что грузины не в состоянии вести войну) и незащищенностью фронта, начали широкомасштабные военные действия по направлению к Сардарапату, Каракилисе и Баш-Апарану, где и проявились единая воля и героизм армянского народа, оставшегося наедине с турками.
Пять дней спустя – 24 мая был наконец получен официальный письменный ответ на отправленное 19-го мая предложение Закавказской мирной делегации о посредничестве фон Лософфа. В нем фон Лософф сообщал председателю Закавказской делегации А. Чхенкели, что Халиль-бей отверг его посредничество.[30] А на следующий день он письменно сообщил тому же Чхенкели, что отказывается от дальнейшего участия в Батумских мирных переговорах, дав следующее пояснение: «Честь имею сообщить, что я получил достоверные сведения, согласно которым Закавказская Республика и Закавказское правительство находятся в процессе роспуска. Учитывая это непредвиденное обстоятельство, а также то, что у меня нет необходимых полномочий продолжать переговоры в условиях распада Закавказской Федерации, поскольку мои полномочия были даны на основе переговоров с Закавказским правительством, я должен запросить новые инструкции и поэтому необходимо, чтобы я лично вступил в отношения с соответствующими властями Германии. Чтобы не терять зря времени, я решил сегодня же вечером отплыть из Батума на немецком пароходе «Минна Хорн».[31] Мягко говоря, объяснение фон Лософфа было лишь дипломатической уловкой. Ему было давно известно, что Закавказская Республика является искусственным и недолговечным объединением, а грузинские и немецкие дипломаты, исходя из своих региональных военно-политических, торгово-экономических и оборонных интересов, тайно подготовили решение об окончательном роспуске Закавказской Республики. Дело в том, что для осуществления предварительно согласованных и готовых к подписанию проектов нескольких тайных взаимовыгодных германо-грузинских соглашений, было необходимо, чтобы Грузия заранее провозгласила себя отдельной независимой республикой. И неслучайно фон Лософф, передав А. Чхенкели свое письменное объяснение, вечером того же 25-го мая, тайно уехал из Батума в Поти – чтобы официально подписать проекты этих соглашений, по которым оборона Грузии и защита ее границ от турецких посягательств, фактически, обеспечивалась присутствием немецких солдат. А Германия, в соответствии с несколькими экономическими соглашениями, получала право на концессию богатых грузинских месторождений.[32] В связи с этими событиями З. Авалов утверждает: «Уже 25 мая единая закавказская внешняя политика становилась невозможной. Следовательно, каждая его отдельная часть должна была по-отдельности думать за себя. Мы приехали в Батум в уверенности, что Грузия готова на этот шаг. А что она обязана действовать самостоятельно, окончательно выяснилось после того, как турки захватили мусульманские области Грузии. Силой выгнать турок мы не могли. Единственным выходом оставалась германская политика. А для этого было необходимо, чтобы выступала независимая Грузия, соглашение с Германией и некоторое немецкое содействие. Практически, текущее положение вынуждало ставить вопрос таким образом. Это было требованием дня. Прежде всего, опираясь на Германию, защититься от турок и сорганизоваться… Во время сердечных бесед с членами германской делегации была подготовлена уже ясная позиция Грузии, предусматривавшая неизбежный распад Закавказской Федерации. Об этом секрете было информировано всего несколько человек.».[33] Этот вопрос держался втайне от армянских членов Закавказской делегации.
25 мая в Батум для консультаций с А. Чхенкели о провозглашении независимости Грузии прибыл председатель Национального Совета Грузии Ной Жордания. Здесь и произошла встреча О. Каджазнуни и А. Хатисяна с ним и генералом Одишелидзе. «Жордания рассказал о господствующих в Тбилиси настроениях, — пишет А. Хатисян, — сообщил, что армяне продолжают воевать с турками, что турки продолжают свое безудержное наступление, и сообщил, что в этих условиях грузинам не остается ничего другого, кроме объявления независимости Грузии.
Как?- воскликнул я, – мы же с вами вместе в войне, в общей войне против нашего общего врага! Как вы можете покинуть нас, когда мы все еще проливаем кровь? Разве это честно?
— Честно то, что полезно народу, — ответил Жордания.
Да, — сказал я, — а мы?
— Мы не можем утонуть вместе с вами, — ответил Жордания. – Наш народ хочет спасти то, что может. И вы обязаны найти язык согласия с турками. Другого выхода у вас нет.»[34]
Таким образом, нетрудно заметить, почему в процессе Батумских турецко-закавказских переговоров делегации Грузии и Германии изначально подготавливали процесс окончательного распада и без того раздробленной Закавказской независимой республики. Наконец в полдень 26-го мая в зале городской администрации Тифлиса после представления отчета о Батумских дипломатических переговорах чрезвычайное заседание Закавказского Сейма подавляющим большинством голосов приняло следующее решение: «Принимая во внимание, что в вопросе войны и мира между народами, составляющими Независимую Республику Закавказья, возникли радикальные противоречия, что сделало невозможным существование авторитетного правительства, говорящего от имени Закавказья, Сейм утверждает роспуск (федерации) Закавказья и слагает с себя свои полномочия».[35] Фактически, весть о провозглашении независимости Грузии ускорила предъявление ультиматума.[36] В тот же день, в 9 вечера председатель турецкой делегации Халиль-бей предъявил А. Чхенкели ультиматум: в течение трех дней полностью принять или отклонить условия, выставленные Турцией Закавказью 11 мая в Батуме, тогда, как всего четыре часа назад Сейм самораспустился и независимой Закавказской Республики больше не существовало. А Грузия по тайному соглашению с делегацией Германии в том же зале торжественно провозгласила свою независимость.[37] Как указывалось выше, распад Закавказской Республики и провозглашение независимости Грузии произошли в тот благоприятный момент, когда между Германией и Грузией было подготовлено несколько проектов взамовыгодных соглашений о военно-политическом, торгово-экономическом, финансовом сотрудничестве, об обеспечении безопасности и пр.[38]
На следующий день, 27-го мая Мусульманский Национальный Совет, принимая за основу безоговорочную поддержку и покровительство родственной им Турции, объявил о независимости «Восточно-кавказской Мусульманской Республики, которая именно в это время была впервые названа турками «Азербайджан».[39]
Кстати, татарские члены Закавказской делегации обратились к Халилю-бею со следующей просьбой: «Многоуважаемый господин, наш народ (татаре – Г. П.) не хочет независимости, и мы не хотим. Мы желаем составить часть Османского государства.»[40] (курсив наш – Г. П.).
Участник этой встречи Наки Кейкурун (в дальнейшем директор по национальной безопасности Азербайджанской Республики) пишет, что Халиль-бей ответил на это требование следующим образом: «Мы донесли наш штык до Кавказа. Если бы даже вы не пожелали присоединиться к нам, мы бы заставили вас присоединиться силой нашего штыка. Однако такой возможности нет. Наше объединение не примут ни враждебные (Россия – Г.П.), ни дружественные (Германия – Г. П.) государства. Мы помогаем и продолжим помогать вам. Пошлем необходимое количество войск, чтобы вы получили независимость и жили независимо. Окажем вам всестороннюю поддержку. Защитим вашу страну так же, как свою. Возвращайтесь в ваши дома и защитите провозглашаемую вами независимость.»[41] (курсив наш – Г. П.)
30 мая Армянский Национальный (центральный) Совет Тифлиса провозгласил себя верховной и единственной властью в армянских провинциях (31-го мая это было опубликовано в печати), заложив основу независимой национальной государственности. После роспуска Закавказского Сейма полномочия закавказской мирной делегации были прекращены и ее члены вернулись из Батума в Тифлис.[42]
[1] НАА, ф. 45, оп. 1, д. 20, л. 23; См. также Г. Аветисян, Победа армянского национального единства. Май 1918 г., Ер. 1998, с. 60.
[2] С. Врацян, Независимая и объединенная Армения (Очерк), Ереван, 1920, с. 13 (на арм. яз.).
[3] А. Хачатрян, Восточноармянские и турецкие дипломатические отношения, Ер., 2010, с. 81 (на арм. яз).
[4] В. Минахорян, Батумская конференция, журнал «Айреник», Бостон, 1936, апрель, с. 123 (на арм. яз).
[5] Документы и материалы…, с. 268-269.
[6] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, л. 110.
[7] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, с. 110.
[8] Там же.
[9] А. Хачатрян, указ. соч., с. 101.
[10] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 23, с. 13.
[11] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, с. 110.
[12] Там же, с. 111.
[13] Там же.
[14] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, с. 111.
[15] Serpil Sürmeli, Türk-Gürcü İlişkileri (1918-1921), Ankara: AKDTYK Atatürk Araştırma Merkezi, 2001, s. 125.
[16] «Deuschland und Armenien 1914-1948: Sammlung diplomatischer Aktenstücke». Herausgegeben und Eingeleitet von Dr. Johannes Lepsius.Der Tempelverlag in Potsdam 1919.s. 383-384.
[17] Арт. Абегян, Независимость Грузии, журн. «Айреник», Бостон, 1926, сентябрь, с. 79 (на арм. яз.).
[18] НАА, ф. 121, оп. 2, д. 94, с.103.
[19] А. Хатисян, Возникновение и развитие Республики Армения, «Айреник», Бостон, 1924, август, с. 125 (на арм. яз.).
[20] А. Хачатрян, указ. соч., с. 34.
[21] НАА, ф. 57, оп. 5, д. 94, л. 23.
[22] Serpil Sürmeli, Türk-Gürcü İlişkileri (1918-1921), Ankara: AKDTYK Atatürk Araştırma Merkezi, 2001, s. 125.
[23] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, л. 111.
[24] А. Хатисян, указ. соч., с. 57.
[25] Там же.
[26] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, л. 111.
[27] В. Минахорян, Батумская конференция», Айреник», Бостон, 1936б апрель, с. 127 (на арм. яз.).
[28] Там же, с. 128.
[29] Документы и материалы…, с. 286.
[30] Там же, с. 307.
[31] Там же.
[32] РГВА, ф. 39720, оп. 1, д. 49, л. 5.
[33] З. Авалов, указ. соч., с. 55-56.
[34] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, л. 111; см. также А. Хатисян, указ. соч., с. 65.
[35] Документы и материалы…, с. 330.
[36] НАА, ф. 200, оп. 1, д. 8, л. 113.
[37] З. Авалов, указ. соч., с. 56-62.
[38] РГВА, ф. 39720, оп. 1, д. 49, л. 1-4.
[39] А. Симонян, Борьба Зангезура за выживание в 1917-1920 гг., Ер., 2017, с. 78 (на арм. яз.).
[40] Naki Keykurun, Аzerbaycan istiklal mücadelesinden hatıralar (1905-1920), İstanbul, 1998,s. 111.
[41] Там же, с. 112.
[42] Газета «Горизонт», Тифлис, 28 мая 1918 г. (на арм. яз.).
