ХАЧИК ГАЛСТЯН
Кандидат политических наук, доцент ЕГУ
член Евразийского экспертного клуба
Доклад на международной конференции «Традиционные ценности. Духовно нравственные ориентиры развития современного общества»
Первопрестольный Святой Эчмиадзин, Конференц-зал книгохранилища «Ваче и Тамар Манукян», 31 марта 2016 года, четверг
По мере становления и развития Евразийского экономического союза, расширения и вовлечения в большой евразийский интеграционный проект новых стран и участников, помимо экономического составляющего, не менее важными становятся вопросы формирования общих ценностно-культурных, политико-цивилизационных основ евразийской интеграции. Дело в том, что основой любого успешного интеграционного проекта прежде всего является общность интересов, ценностных ориентиров и представлений, которые в совокупности формируют общую идентичность больших социальных групп, наций и более крупных цивилизационных объединений. В этом смысле не составляет исключение и евразийский интеграционный проект, который постепенно набирает обороты и претендует стать в ближайшем будущем одним из наиболее влиятельных центров в общемировых интеграционных процессах. Одновременно хотелось бы отметить, что ЕАЭС нельзя рассматривать с чисто экономической точки зрения. В недрах евразийской интеграции таятся более фундаментальные ценностные и культурные детерминанты, которые в своей совокупности и составляют систему евразийского мировосприятия, основой которого прежде всего должны стать общие традиционные духовно-нравственные ценности народов, населяющих большое евразийское пространство. О каких традиционных ценностях может идти речь в рамках евразийской интеграции? В рамках данной статьи основное внимание уделяется ценности семьи, которая может стать самым важными дентификационным ценностным ориентиром современного евразийского сообщества.
Семейные ценности и ценность семьи в контексте евразийской интеграции Когда мы говорим о традиционных ценностях, в общепринятом понимании прежде всего имеем в виду традиционные семейные ценности. Такое истолкование не случайно, потому что формирование и развитие человеческого общества во многом связано именно с появлением института семьи, как естественной и первичной ячейки общества. Еще на заре становления политико-правовой мысли можно найти много высказываний, концепций и теорий, связывающих политическую организацию общества и функционирование государства с моделью семьи. В частности, в русле конфуцианской концепции сформировался взгляд на семью как на модель государства, где под данные рассматривались как дети, а правитель наделялся качествами и функциями отца, который обязан заботиться о благосостоянии своих подданных, наставлять и воспитывать их. Не случайно, что в китайском языке слово государство в буквенном переводе означает “государство-семья” и состоит из двух иероглифов – “го” (государство) и “цзя” (семья). В течение последующих веков то же, включая европейское Средневековье и Новое время, понимание функционирования государства на основе модели семьи было распространено. Дань этому представлению отдали многие выдающиеся мыслители, включая Руссо и Гегеля. Так, например, по мнению Гегеля, государство – это соединение принципа семьи и гражданского общества , а по словам известного русского философа и писателя В.В.Розанова, который придавал особое значение семье как несущей конструкции всего государственного здания: “Дайте мне только любящую семью, и я из этой ячейки построю вам вечное социальное здание” [2].
Ситуация коренным образом изменилась в эпоху модерна и постмодерна. В рамках этих парадигм были провозглашены новые принципы самоорганизации общества. Особенно после Второй мировой войны в странах Запада наметились постмодернистские тенденции, которые проявлялись небывалым ростом плюрализма, альтернативности, ослаблением властной иерархии и традиционных институтов общества, фрагментарностью социального окружения и культуры [3]. По словам испанской исследовательницы К.Видаль, в 80-е во многих европейских странах наблюдались негативные тенденции. Смысл был утрачен. Объекты, включая человека, существовали только как знаки. Стремление к бесконечности. Бесмысленная свобода. Эстетика исчезновения. Социальное дезертирство. Деидеологизация. Разрушение традиционных ценностей и основ. Общественная сфера стала пустыней, где трансполитический характер, бесчеловечность нашего социального и поверхностного мира превратилась в эстетическую критику культуры [4].
К сожалению, и посей день в современной европейской общественно-политической мысли доминируют именно данные ценностные установки. В свете последних международных событий можно констатировать, что Европа постепенно теряет свое “лицо”, идеи толерантности, терпимости, мультикультурализма, уступают место росту межэтнической и межрелигиозной вражды, а содействие неонацистским движениям в разных странах постсоветского пространства, унификция и извращенное истолкование понятия семьи и семейных отношений ставит под сомнение саму ценность европейской цивилизационной идентичности. Имея под рукой горький опыт такого “прогрессивного” развития европейской идентичности, в рамках евразийского интеграционного проекта ценностная, цементирующая “оболочка” евразийской идентичности, на наш взгляд, должна выстраиваться на основе возрождения неоклассической парадигмы трактовки традиционных ценностей, и в первую очередь, возвышая традиционные семейные ценности и ценность семьи в нашем мировосприятии. На данный момент, именно сохранение традиционных семейных ценностей и ценность семьи является наиболее востребованным в общественном сознании всех без исключения странах ЕАЭС. Так, в стратегии национальной безопасности Российской Федерации, принятой в декабре 2015г., закреплена идея возрождения традиционных духовно-нравственных ценностей российского общества, консолидация общества вокруг общих ценностей, формирующих фундамент государственности, таких как свобода и независимость России, гуманизм, межнациональный мир и согласие, единство культур многонационального народа России, уважение семейных и конфессиональных традиций, патриотизм [5].
В Казахстане с 2013г. учрежден новый праздник – День семьи, который отмечается в каждое второе воскресень есентября. По словам президента Казахстана Н.Назарбаева, в обществе семья всегда была и остается связующим звеном между разными поколениями, хранительницей духовных и культурных традиций. А День семьи будет способствовать укреплению нравственности, духовности, безусловному признанию в обществе важности ответственного супружества [6] . Президент Белоруссии А.Лукашенко с трибуны Генассамблеи ООН в 2015г. заявил, что его страна сделала все, что внуки и правнуки переняли “славные традиции”, духовность и моральные ценности своих предков. “Особенно не нравится, когда нам навязывают определенные отступления от норм морали и разные социальные инновации в качестве естественных. Белоруссия не готова мириться с навязыванием чужих ценностей и намерена сохранять свои, в том числе традиционную семью»– заявил президент Белоруссии.
В Кыргызстане правительство страны в начале 2016г. приступило к разработке Государственной программы по поддержке семьи, материнства и детства. По словам представителя кабинета министров, Кыргызстан принял многоразличных документов в области социальной защиты, но среди них практически не было Программы, направленной на развитие семьи как института. «Предполагаемая программа должна стать конкретным планом действий, как со стороны государственной власти, так и общественности. Семья должна рассматриваться не только с точки зрения социальной защиты, необходимо формировать целостный подход к семье и детству, направлять усилия на укрепление семейных ценностей и возрождения культапрочной семьи», – подчеркнула вице-премьер страны Г.Кудайбердиева.
Что касается армянской действительности, то в течение многих веков, потеряв свою национальную государственность, находясь в эпицентре столкновения геополитических интересов разных империй, крупных мировых держав, именно сохранение традиционного института семьи, общин и церкви помог выжить в самых трудных и кризисных периодах существования армянского народа. В этой связи как правильно замечает А.Енгоян, одной из характерных черт армянского политического менталитета является отождествление государства с большой семьей. От этой, по сути, конфуцианской идеи, вытекает понимание общенародного единства как духовного родства, а также стремление заменить бездушные правовые нормы нравственными ценностями и моральными нормами [7]. А исторически сформировавшиеся политическое сознание и менталитет армян ничто иное, чем выражение “коллективного индивидуализма” первичной ячейки общества – семьи и связанного с ней рода. Годы советской власти, по мнению А.Енгояна, не только не ликвидировали такой психологический склад армян, но и укрепили идеал семьи, в деле развития общества [8]. Таким образом, можно констатировать, что по мере ослабления института семьи в европейской интеграционной и мировозренческой парадигме, в рамках евразийской интеграции культивирование традиционных семейных ценностей, приоритет ценности семьи все больше популяризуется и становится тем основным цементирующим звеном, вокруг которого в ближайшем будущем может формироваться общеевразийская цивилизационная идентичность.
[1] См. Гегель о браке и семье [http://rushist.com/index.php/philosophical-articles/2628-gegel-o-brake-i-seme] Цит. по Мурадян А. Двуликий Янус. Введение в политологию. М., 1994, с 17.
[2] См. Галстян Х. Проблема политического диалога в постмодернистском дискурс есовременности. // Вестник Брестского Университета, 2015/1, с 83.
[3] См. Vidal, M. The death of politics and sex in the eighties show // M.C. Vidal // New literary History. 1993/1(24), p. 176.
[4] См. Указ Президента Российской Федерации от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»[http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201512310038? index=3&rangeSize=1]
[5] См. “Назарбаев назвал культивирование семейных ценностей одной из главных задач государства [http://tengrinews.kz/kazakhstan_news/nazarbaev-nazval-kultivirovanie-semeynyih-tsennostey-odnoy-241288/]
[6] См. Енгоян А. Идеологические основы социально-политических трансформаций в постсоветской Армении. Ер., 2011, с. 172.
[7] См. тамже, с 175.
