О критических инфраструктурах Евразийской интеграции

22.12.2017

424

ГАГИК АРУТЮНЯН

Директор НОФ «Нораванк»,

член Евразийского экспертного клуба

Доклад на конференции «Три года ЕАЭС: достижения и перспективы»

в рамках Ежегодного заседания Евразийского экспертного клуба

Конференц-зал гостиницы «Метрополь»,

23 декабря 2017 года, пятница, Ереван, Армения

В проводимых в «Нораванке» исследованиях особое внимание уделяется критическим инфраструктурам, иначе говоря – активам, ресурсам структур и сфер, которые имеют решающее значение для национальной безопасности и эффективного функционирования государства и общества в целом. Первоначально акцентировалась сфера информационной безопасности Армении. Однако очень скоро выяснилось, что все намного сложнее, т.к. практически невозможно было решать какие-то прикладные задачи по укреплению и развитию профильных критических инфраструктур без увязки возникших проблем с другими отраслями, к примеру, с экономическими возможностями страны. Но, как говорится, дальше – больше. По ходу работ мы пришли к выводу, что реальная безопасность критических инфраструктур во всех областях зависит от уровня развития научно-технологической (сюда, естественно, входят и гуманитарные технологии) сферы, которая и предопределяет степень развития и безопасности остальных инфраструктур. Иными словами, научно-технологическая сфера является базовой критической инфраструктурой национальной безопасности, а остальные элементы являются как бы производными от нее. Характерно также, что к этому вопросу очень мало обращаются, в частности, в западной аналитической литературе, и это также имеет свое объяснение. Однако для того, чтобы разобраться во всех этих вопросах, полезно совершить небольшой исторический экскурс.

Еще в далеком прошлом китайские стратеги вполне обоснованно утверждали, что наиболее эффективным способом завоевания той или иной страны является внедрение там своей системы образования. Во многом благодаря именно такому подходу из различных народностей была сформирована объединенная китайская империя. Но при этом китайцы, как в свое время и греки, вспомним эпоху эллинизма, а потом эту традицию продолжили русские, передавали другим обществам свои знания и методы обучения и тем самым способствовали развитию народов, которые по тем или иным причинам уступали им в этой сфере. Ситуация изменилась в эпоху становления империй посредством завоевания заморских колоний, когда задачей стало не просветительство на китайский, греческий – византийский – русский манер, а захват территорий и вывоз из завоеванных стран сырья, а иногда и просто рабов. Строители новых империй, хорошо понимающие формулу «знание-сила», делали все, чтобы не допускать чужих к собственным знаниям, так как это помогло бы покоренным народам оказывать сопротивление завоевателям. Подобная концепция наиболее красноречиво иллюстрирует изречение Арнольда Тойнби о том, что главным секретом Запада являются его технологии. Гротескным проявлением такой политики (возможно, рациональной и обоснованной с точки зрения национальных интересов стран-колонизаторов) был план «Ост» (Generalplan Ost) Третьего рейха, согласно которому, в частности, предписывалось ограничить образование населения в оккупированных восточноевропейских странах четырьмя классами[1].

Есть все основания констатировать, что сегодня намного более изощренно, но в так называемой политкорректной форме, ту же самую политику проводят по отношению к своим потенциальным конкурентам победители в Первой Холодной войне[2]. Посредством внедрения либеральных методов управления была разрушена годами выработанная и весьма эффективная научно-образовательная система. Современные неоколонизаторы стали выкачивать из постсоветских стран не только сырье, но и, в первую очередь, сотни тысяч высококвалифицированные ученых и инженеров вместе с их идеями и разработками[3]. Тяжелые последствия не заставили себя долго ждать, что, пожалуй, наиболее наглядно можно демонстрировать посредством статистики по патентам[4]. Если, к примеру, в 1981г. в СССР было зарегистрировано примерно 95.000 патентов, а в США – 62.000, то в 1991г. в СССР было зарегистрировано всего 900 патентов, а в США – 96.000! Через 25 лет ситуация немного выправилась: в 2016г. в РФ было зарегистрировано около 33.000 патентов, а в США – 303.000, т.е. «всего» в 10 раз больше, чем в России. В Армении же число зарегистрированных патентов стремительно падает: если в 2000 году их было 168, то в 2016-ом – всего 93. Рост за эти годы, помимо России, демонстрирует только Беларусь, где в 2016г. было зарегистрировано 949 патентов. Заметим также, что для снижения оставшегося научно-технологического потенциала в постсоветских странах были разработаны довольно масштабные проекты (например, Silver Key), в рамках которых посредством грантов и более изощренных методов поощряли работы исследователей и технологов по ложным, имитационным и малопродуктивным направлениям, но это уже отдельная тема разговора.

Стратегия деинтеллектуализации конкурентов сегодня реализуется не только по отношению к постсоветским странам, но и, к примеру, на Большом Ближнем Востоке, где применяются более грубые методы, больше смахивающие на способы и рецепты Generalplan Ost. Можно утверждать, что лишение конкурентов научно-технологических ресурсов стало основной целью в современных гибридных войнах, в которых, по заявлению директора РУМО, генерал-лейтенанта Винсента Стюарта, главным оружием будет разум и познавательные способности противостоящих сторон.

Между тем, не вызывает сомнения тот факт, что именно уровень развития научно-технического и технологического потенциала обеспечивает ведущие позиции в мировой экономике и гарантирует как экономический рост, так и военно-политическое доминирование. В частности, американская мощь и лидерство во всех сферах прочно покоятся на фундаменте передовой науки и высоких технологий[5]. Характерно, что сами американцы, конечно же, в этом деле используют необходимый инструментарий либеральных методов, но в целом планирование как научно-технологической, так и промышленной сферы, которую они рассматривают как производное от научно- технологических разработок, ведут в жестком, зачастую грубом режиме государственного вмешательства. Весь этот процесс регулируется множеством законов, чтобы не нарушались заданные инструкции. Для ведения подобной политики во многих государственных ведомствах и Конгрессе США созданы соответствующие органы. Заметим, что такой подход они унаследовали еще от Франклина Рузвельта, который, собственно, именно такими методами выправил ситуацию в США в тридцатые годы прошлого столетия. В этом контексте вернемся, наконец, к интеграционным процессам в ЕАЭС.

За небольшой период своего функционирования этот союз, в силу заложенных в основу проекта апробированных совместной историей идей и реалистичных экономических прогнозов, показал свою дееспособность и достиг значительных успехов. Вместе с тем, при современном мультиполярном мироздании, в условиях так называемых «гибридных» реалий, когда границ между противостояниями военного, политического, информационного и экономического характера практически не существует, серьезное развитие в отдельно взятой сфере достаточно проблематично. В таком контексте очевидно, что совершенствование либерального инструментария в торговых отношениях является, несомненно, необходимым, но далеко недостаточным условием для желаемого роста и интеграции экономик стран ЕАЭС. В частности, обеспечение экономической конкурентоспособности в условиях четвёртой промышленной революции возможно исключительно при формировании современных многопрофильных научно–технологических структур (в том числе гуманитарного характера), выполняющих, как уже отметили, роль базовых критических инфраструктур, которые будут предопределять не только развитие экономики, но и качество принимаемых решений. По поводу этого фактора отметим, что причиной существующего положения дел в ЕАЭС является именно низкий уровень научной составляющей в принимаемых решениях и так называемый мероприятийный стиль работы. А это – продолжение мышления 90-ых годов, когда многим казалось, что если будут доминировать либеральные инструменты экономики, то это решит все проблемы.

В этом контексте крайне полезно обратиться не только к нашему недавнему прошлому, но и к опыту США по стратегическому управлению научно-технологическим развитием. Нужно исходить из того, что чисто рыночный механизм, применяемый частным сектором, не способен обеспечить решение стоящих перед экономикой проблем. Необходимо вмешательство государства и новые меры государственного регулирования в сфере науки и техники, широко используемые в США и ЕС. Исходя из этих реалий, крайне актуализируется вопрос создания базы данных соответствующих научно-технологических ресурсов стран ЕАЭС и координирования их деятельности посредством госзаказов. Разработка и задействование подобного механизма взаимодействия в научно-технологической сфере приведет к синергетическому эффекту для роста экономик стран ЕЭС и, следовательно, к интенсификации интеграционных процессов.