Концептуальные основы евразийства: Евразийская интеграция как региональный мегапроект

ГАГИК АРУТЮНЯН

Директор НОФ «Нораванк»,

член Евразийского экспертного клуба

Доклад на Круглом столе «Евразийский экономический союз: итоги первых трех лет функционирования и обозримые перспективы»

25 апреля 2018 года, Научно-образовательный фонд «Нораванк», г. Ереван, Армения

История: Евразийская концепция сложилась в 20-е годы в русской эмигрантской среде -Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий, И.Н.Алексеев и др., которые попытались осмыслить логику политико-социального, культурного и геополитического развития России как единого и по сути непрерывного процесса от Российской империи до СССР. Отцы основатели этой теории должным образом оценили многонациональный уклад России и полагали, что именно Россия должна выступить в качестве лидера для интеграции евразийских народов и их процветания. Особо отметим, что евразийцы, будучи эмигрантами в Европе, попытались осмыслить также роль Запада в мировом развитии. Согласно концептам евразийцев, народы Евразии должны выступить против тоталитарно-либеральной западной модели, против экономического, политического и культурного доминирования Запада. В СССР, с его унитарным идеологическим укладом, евразийские подходы особенно не преследовались, но и, мягко говоря, не воспринимались всерьез: советская элита была убеждена, что только посредством победы идей коммунизма возможно процветание народов мира.

Характерно, что с распадом СССР евразийские концепты получили новое развитие. И это отнюдь не было обусловлено установлением нового социального уклада в России, а, скорее, наоборот, было вызвано тем большим разочарованием, которое охватило многих принципиальных противников коммунистической идеологии после либерализации страны. Упадок культуры, науки и технологий и практически всех других сфер жизнедеятельности заставил в прошлом диссидентов переосмыслить свои взгляды и подходы к идеологическим вопросам. Именно в девяностые годы появились труды крупных российских мыслителей — А. Панарина, А. Зиновьева, А. Дугина и других, в которых они ратовали за построение общества и государства с учетом всех исторических традиций и завоеваний[1]. Отметим, что в этих трудах советская система никак не идеализировалась, а наоборот, указывались недостатки этой системы, главным из которых было полное игнорирование альтернативных общественных и идеологических  концептов, что и в итоге послужило основной причиной распада СССР.

Лидеры новой России, оказавшиеся в труднейшем положении (реальный статус РФ в 90-ые годы был сравним с полуколониальными странами), оказались более восприимчивыми к евразийской концепции. В итоге была выдвинута идея «постсоветского неоевразийства» и проделана большая практическая работа по формированию интеграционного проекта ЕАЭС. Особо подчеркнем, что реализация этого проекта естественным образом сопровождалась возвратом России на геополитическую арену, что подразумевало отказ от однополярного миропорядка. Характерно также, что при этом возродилась также исконно евразийская миссия освобождения народов, что сегодня проявляется в Сирии. Поэтому неудивительно, что уже в начальной стадии евразийский проект столкнулся с ожесточенным сопротивлением Запада. Очевидно также, что именно эта конфронтация во многом сегодня предопределяет не только перспективы евразийской интеграции, но и вектор глобального развития в целом. Исходя из этого, целесообразно вкратце представить некоторые из тех трендов, которые, в условиях перманентной гибридной войны, доминируют сегодня в глобальном пространстве.

Фрагментация Запада: При однополярном миропорядке все подчинялось единому центру, который и диктовал правила игры в полном соответствии со своими идеологическими, политическими и экономическими представлениями. Естественно, что при такой постановке практически полностью игнорировались интересы других стран, что и приводило к тяжелым последствиям для последних. Поэтому приверженные к евразийским идеям аналитики с нетерпением ждали тех времен, когда же мир станет многополярным, а народы начнут развиваться согласно своим цивилизационным традициям и идеологическим представлениям[2]. Между тем деградирование моноцентричной и формирование полицентричной  системы  сегодня происходит в хаотичном режиме. Изначально казалось, что все происходящее – издержки «переходного периода», однако процесс этот сильно затянулся, и многое говорит о том, что нынешние политические нравы будут господствовать еще достаточно долго. При этом сложность современных реалий затрудняет прогнозирование основных характеристик той формации, в которую вступит мир после нынешнего хаоса. Чтобы подобного рода изыскания дали хоть какой-то разумный результат, необходимо не только адекватно воспринимать происходящее, но и заново переосмыслить ставшие штампом некоторые термины и понятия.

Одной из особенностей нынешней ситуации в мире является то, что в ней практически стерты все границы между собственно войной и миром, поэтому к замечательному выражению Дж. Оруэлла «война – это мир» сегодня уместно добавить также формулу «мир – это война». Очевидно также, что  в подобных условиях окончательно девальвируется международное право. Некоторые аналитики характеризуют сложившую ситуацию как «борьбу всех против всех», и в этом есть большая доля правды. По этой причине мир сегодня ассоциируется уже не с «великой шахматной доской», а скорее с «ареной для кикбоксинга». Очевидно, что для ведения политики в таком режиме также требуются значительные интеллектуальные и прочие ресурсы, однако при этом требуются несколько иные, чем у шахматистов, способности и склад ума.

Создавшееся положение во многом формируется также появлением новых информационно-цифровых технологий, которые часто позволяют несколько своеобразно заменить то, что называлось «умственным озарением». При этом складывается впечатление, что если раньше главным предназначением технологий было обслуживание людей, то сегодня поведение людей нередко диктуется самими технологиями. Очевидно, что такая двоякость не всегда способствует принятию оптимальных решений, и это касается не только политиков.

Если же попытаться найти исторические аналоги и формализовать в политических терминах нынешнюю ситуацию, то уместно провести параллель с довестфальской Европой времен Тридцатилетней войны, когда все действовали в режиме ad hoc, т.е. по особому случаю, исходя из конкретной ситуации. Аналогия же с Европой 17-го века актуализирует вопросы внутрицивилизационного разобщения. Как известно, этот тренд был инициирован западной политической элитой, однако по закону бумеранга ударил и по западному сообществу, в котором сегодня происходит фрагментация по всем законам жанра. Ведь еще совсем недавно общепринятое в информационном пространстве понятие «Запад» ассоциировалось с некой единой идеологической, политической и экономической системой, фундаментом которой являлись США и ЕС. Однако два поворотных события – выход Великобритании из ЕС и избрание Д.Трампа президентом (что справедливо окрестили как «Брекзит-2») – заметно изменили такое восприятие. Оказалось, что британцы вовсе не собираются разделять со своими европейскими союзниками невзгоды идеологического и миграционного кризиса, который, согласно прогнозам, в обозримом будущем может привести к изменению религиозно-этнического и тем самым политического облика континентальной Европы[3]. Вслед за британцами последовали и американцы, особенно те, кто всегда ратовал за америкоцентричную политику. В результате  президентом был избран Дональд Трамп, который, преодолевая сопротивление (правда, не всегда успешно) своих оппонентов, проводит именно такую политическую линию[4]. Помимо всего прочего, в своей политике Трамп отходит от норм тоталитарно-либерального режима в сторону более авторитарной формы правления[5]. Можно констатировать, что в очередной раз англосаксонское сообщество в целом оказалось более восприимчивым к появившимся в мире новым вызовам и трендам.

Наряду с этим, и у континентальных европейцев рос скептицизм по отношению к англосаксам. В частности, превращение Украины теми же американцами в «черную дыру», кроме всего прочего, преследовало не очень завуалированную цель сформировать дополнительный барьер между ЕС (в первую очередь, лидером этого союза Германией) и Россией. Сегодня все эти развития сопровождаются упреками со стороны США относительно скромных финансовых взносов европейцев в НАТО и усугубляются политикой экономических санкций против России, которые существенно ущемляют также европейские интересы. К тому же, почувствовавшие вкус к санкциям американцы сегодня развязали настоящую торговую войну и с европейцами, значительно повысив пошлины на поставляемые из ЕС товары, в частности на сталь и алюминий.

Естественно, что все эти действия не вызывают особого восторга у представителей европейской элиты. Сегодня, пожалуй, впервые со времен де Голля, появились не слабые протесты, а вполне реальные разногласия между собственно европейцами и англосаксами. Этот разлад в неприкрытом виде проявляется в политике по отношению, например, к Ирану, и по целому ряду других вопросов. Иными словами западное сообщество уже выглядит далеко не так сплоченно, как ранее, и антагонизм между его отдельными сегментами приобретает вполне осязаемый характер. Примечательно, что немецкие военные эксперты сегодня обсуждают сценарии, в том числе катастрофичные, распада ЕС[6]. Поэтому есть все основания полагать, что, несмотря на попытки англосаксов посредством различного рода провокаций  («дело Скрипаля», «химатаки» в Сирии и т.д.) сплотить вокруг себя европейцев против России, между  различными сегментами Запада произошел раскол. И, как говорил в свое время крупный специалист по развалу крупных систем Горбачев, этот «процесс пошел»…

Критическая инфраструктура Евразийской интеграции – научно – технологическая сфера: Вместе с тем, несмотря на политические проблемы, даже отдельные сегменты Запада сохраняют свою высокую конкурентоспособность, критерием которой является уровень научно-технологической сферы. Эта сфера, будучи критической инфраструктурой, в свою очередь, предопределяет не только экономическую и военную мощь, но и, самое главное, в условиях гибридных реалий – интеллектуальный уровень того или иного общества. В этом контексте полезно обратиться к  данным R&D Magazine[7] (см. Табл. 1).  Как следует из таблицы, Славянский мир, который в известной степени является отражением евразийского сообщества, пока тратит на НИиОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) существенно меньшую долю от своего ВВП, подсчитанной по покупательной способности, чем его западные конкуренты.

Таблица 1

Однако следует отметить, что в России в научно-технологической сфере лед немного тронулся. Например, с 2011 по 2016гг. были открыты 1213 новых крупных предприятий[8], а за последние три года в Вооруженных силах было основано 10 научно-исследовательских институтов оборонного назначения[9], а ВПК в целом сумел создать новейшие виды оружия. Стало известно также о  решении президента РФ об увеличении на 50% выделяемых на науку средств. Наблюдается также реализация совместных и  весьма перспективных российско-армянских разработок в области ВПК. Однако пока эти успехи не сопоставимы с теми, когда в Армении функционировало более 200 организаций, поставляющих комплектующие для авиации, ракетостроения и подводных лодок. Но во всех случаях нынешние тенденции внушают умеренный оптимизм, но дело за результатами.

Цивилизационный фактор: Вместе с тем представленные выше данные актуализируют и вопросы союзничества в рамках евразийской интеграции. В этом контексте полезно обратиться к результатам опроса, проведенного Gallup International в 2016 г. в рамках проекта «Конец года» (End of the Year)[10], по ходу которого респондентам в 68 странах мира был задан следующий вопрос: «какую из шести  стран с наибольшим военным потенциалом – США, Китай, Россия, Франция, Великобритания и Индия – Вы бы предпочли выбрать своим союзником в случае военного вторжения в Вашу страну?». Данные по первой восьмерке стран, которые отдали предпочтение России, представлены в Таблице 2.

Таблица 2

 Первое место Монголии вполне объяснимо из-за опасений общества этой страны превратиться в перспективе в провинцию Китая. Наличие в первой восьмерке Сербии, Болгарии и Словении также не нуждается в особых комментариях, т.к. здесь решающими факторами являются славянская солидарность и национальная память. Характерно, что в этой группе находится и Украина, значительная часть общества которой в условиях навязанной ему извне фактической войны с Россией видит своим союзником именно русских. Особого внимания заслуживают то, что второе и четвертое места в списке заняли Армения и член НАТО Греция[11]. Очевидно, что в таком распределении важную роль играет национальная память (известна роль России в освобождении этих народов от иностранного ига) и тот факт, что и сегодня гарантом безопасности РА является Россия.  Но вместе с тем в данном случае крайне важна роль цивилизационной близости всех трех народов, которые составляют костяк того, что называется византийским содружеством. Не вызывает сомнения то, что данный формат содержит огромный духовный, интеллектуальный, а также политический и экономический потенциал, который используется далеко не в полной мере для реализации евразийского мегапроекта.

[1] См. например, А.С. Панарин, Реванш истории. М.: Издательская корпорация «Логос», 1998.

[2] См. например, Тер-Арутюнянц Г., «Холодная война – 2» с геоидеологической перспективой // Голос Армении, 04.12.2003; Тер-Арутюнянц Г., Многополярная и ассиметричная Холодная война // Вестник Академии военных наук, М., #4(21), с. 23. 2007.

[3]См., например, http://forum.syntone.ru/index.php?showtopic=14159, http://rusplt.ru/fact/facts_8512.html, https://pravoslavie.fm/science/uchyonye-k-2050-godu-evropa-mozhet-stat-celi/. В связи с этим вопросом заметим, что иногда художественное воображение заметно опережает научно обоснованные прогнозы экспертов, и примером такого явления является замечательное произведение Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери». – М.: Яуза, Эксмо, Лепта-Пресс, 2005.

[4] См., например, Barry R. Posen, The Rise of Illiberal Hegemony (Trump’s Surprising Grand Strategy). https://www.foreignaffairs.com/articles/2018-02-13/rise-illiberal-hegemony.

[5]Возможно, что тут уместно проводить параллели между нынешним американским президентом и советским лидером Н.С. Хрущевым, который в свое время перестроил тоталитарную сталинскую систему на авторитарный лад. Любопытно, что и в психологическом складе этих политиков, похоже, имеется некоторое сходство, что позволяет некоторым аналитикам именовать американского президента Никита Сергеевич Трамп.

[6] См. например, С. Дебрер, Бундесвер: Евросоюз – не жилец, США идут к упадку, https://svpressa.ru/politic/article/185646/.

[7] www.rdmag.com, См.также Гагик Арутюнян, Ара Марджанян,  Научно-технологический  ландшафт в  полицентричном миропорядке, «21-й ВЕК», №1 (4 2), с.5, 2017.

[8] http://rusrand.ru/goodnews/obzor-novyh-proizvodstv-dekabr-2016-g.

[9] https://rueconomics.ru/236324-shoigu-rasskazal-ob-otkrytii-novyh-voennyh-nii.

[10]http://gallup-international.bg/en/Publications/2015/254-WIN-Gallup-International%E2%80%99s-annual-global-End-of-Year-survey-reveals-a-world-of-conflicting-hopes,-happiness-and-despair. См. также Арутюнян Г., Марджанян А., Духовно-технологические ресурсы и вопросы союзничества в гибридных войнах // 21-й Век, 4 (45), 2017.

[11] Характерно, что только эта страна из всех членов североатлантического альянса не выслала российских дипломатов в связи с известным «делом Скрипалей».